Художественные рассказы и притчи, в которых можно увидеть себя. Про одиночество и близость. Про страх ошибки и смелость быть несовершенным. Про кризисы и социальные маски, за которыми мы прячемся... Про то, что мы чувствуем на самом деле. Материалов: 30. Страница 2.
Продавщица Лена сидела в своем аквариуме из плексигласа и смотрела “кино”. Восемь часов в день мимо нее текла черная река конвейерной ленты, а в ней плыли чужие жизни, упакованные в картон. Монотонный писк сканера был единственной звуковой дорожкой. Лена была опытным зрителем. Она давно научилась определять жанр по первым кадрам. Вот поплыл набор...
Слушай. Вот ты просыпаешься, и первая мысль: "Что-то не так". Не с миром, не с погодой, а с тобой. Вчера ты решил быть идеальным. Посмотрел на коллегу Петю, поклонника здорового питания, и подумал: "Вот! Надо быть как Петя!" А сегодня проспал, и завтрак тёртым морковным салатом, который ты обещал себе, превратился в сухую печеньку. И вот Петя уже...
Каэль ненавидел это дерево. Старый вяз, который притащил в мастерскую его учитель, Элиас, был не материалом, а оскорблением. Его ствол шел неровно, изгибаясь, словно в предсмертной муке. Темные, почти черные сучки смотрели как слепые глаза. По коре бежали глубокие трещины, похожие на шрамы. Уже неделю Каэль пытался вырезать из него фигуру сокола....
У вас на груди лежит тёплое, мурлычущее счастье весом в несколько килограмм, и вы думаете, что это вы его приютили. Какое грандиозное, восхитительное заблуждение. Мы строим космические корабли, расшифровываем геном, спорим о постмодернизме, а главный учитель дзен-буддизма спит у нас в ногах, и мы даже не догадываемся записаться к нему на курс. А...
Старый гончар Кенджи не создавал чаши. Он вел с глиной диалог. Его мастерская, пахнущая пылью и дождем, была заставлена полками. И на них стояли не триумфы, а шрамы: сотни треснувших, кривых, несовершенных сосудов. Однажды к нему пришел молодой ученик Рё, в чьей голове сиял образ идеальной чаши - тонкой, как лепесток, симметричной, как отражение...
Он жил в зале ожидания. Не в реальном, а в том, что был у него в голове. Он жил так, будто его настоящая жизнь еще не началась, а была лишь длинным, затянувшимся прологом, где его рейс на взлет постоянно откладывался. Он сидел в этом зале и смотрел через мутное стекло на взлетную полосу, где самолеты других людей - яркие, стремительные, полные...
Игнат не работал. Он священнодействовал. Его храмом была городская площадь, его паствой - сизые комочки жизни, обычные городские голуби. Официально, для редких любопытных, он представлялся «городским орнитологом-статистиком». Звучало солидно, как приговор. На деле же он был просто Игнатом, который считал голубей. Он не просто ставил галочки в...
Артур не был человеком. Он был функцией, заключенной в безупречный экзоскелет. Его должность - «Старший Партнер» - была кирасой. Его выверенная, лишенная эмоций речь - глухим забралом. Его ежедневный маршрут из стерильного пригорода в стеклянную башню офиса - поножами, которые не давали сбиться с пути. Глубоко внутри этого доспеха сидел не Артур,...
Человек построил идеальную клетку для своей канарейки. Каждый прутик был выверен. Каждая жердочка отшлифована. Он рассчитал идеальное расстояние до кормушки и поилки. Все было сделано для того, чтобы птице было удобно. Чтобы ее жизнь была полностью предсказуемой, безопасной и известной. Он любил свою канарейку. Он просто хотел защитить ее от хаоса...
Виктор не жил. Он дезинфицировал реальность. Его квартира была операционной, а он в ней - главный хирург, вырезающий любую опухоль хаоса. Его балкон, выложенный идеальной белой плиткой, был его личным филиалом стерильности на седьмом этаже. А глубоко в подвале его черепной коробки, в темном, вонючем углу, сидела на цепи вопящая обезьяна. Эта...